— Что же тогда делать?

— Постойте, — начал я. — Вы сказали, что имеющаяся у вас на складе руда, из-за непогоды, еще не поставлена на государственный резерв?

— Верно, — кивнул Чернов.

— На внутренний учет поставлена?

— Только на предучет, по объемам добычи. Сейчас контроль качества как раз идет.

— Ставь на брак! — воскликнул я.

— Что? — растерялся Чернов.

— Ставь пару килограмм на брак.

— Как это — пару килограмм? — удивился Чернов. — Это много! У нас...

— По другому получить руду мы не сможем! А так и вы под статью не попадаете и мы сможем использовать руду по назначению.

— Александр Федорович...

— Если не сделаем так, то пятнадцать лет строгача уже нам будут не страшны — погибнем все! Михаил Михайлович, да, мы сейчас делаем подлог. И я признаю это, перед свидетелями признаю. но готов пойти на такой шаг, чтобы спасти людей. Всю ответственность беру на себя. Ты помоги лишь поставить на брак руду, оформи акт утилизации и помоги нам выйти за периметр завода. О большем не прошу. Как только руда сделает свое дело, я верну тебе ее обратно — акт списания можешь уничтожить и вернуть руду в резерв. Что скажешь?

Чернов мялся. Было видно, что он борется со своей совестью.

— Хорошо, — наконец выдохнул он. — Пошли.

И повел нас через кабинет в цеховую зону.

Мы вновь вышли к стальным кракенам, подивившись их размерам. Махины! Великаны из металла. Я смотрел на них с благоговейным трепетом, дивясь тому, до чего дошел инженерный прогресс. Мне приходилось видеть и космические корабли, огромные, тяжелые. Но тут все дело было не только в размерах. Помимо их высоты, была в кракенах еще и величественность, заметная даже в деталях, глубокая проработка и внимание ко всему, присущее только настоящему создателю.

Одного из кракенов разобрали, одна клешня была подвешена на цепях и огромных подпорках с краю, возле нее копошились люди — крохотные по сравнению с машиной. Передняя пластинчатая часть, так называемое брюхо, тоже было отсоединено, обнажая нутро великана. Я вновь остановился, не в силах побороть любопытство.

Внутри кракена было множество всего и издали походил он на настоящий живой организм. Вон трубы вентиляции уходят в вытянутые конусные горны, заканчивающиеся фильтровальными камерами — это легкие. Вон система топливоподачи — печень. Вот вены и артерии — трассы проводов, подающих электричество, сжатый воздух, аргон, кислород, омывающие жидкости.

Мы прошли мимо ремонтного депо, зашли в другой коридор, ведущий глубоко вниз, в какие-то шахты. Зашли в лифт. Чернов активировал код, и мы начали спуск.

— Только добытая руда храниться внизу — пояснил он.

Чернов нервничал, это было заметно по его лицу, на морщинистом лбу выступили крупные капли пота, а руки не находили себе места, то ныряя в карманы брюк, то скрещиваясь на груди замком.

Охиндо эта нервозность не понравилась и он начал пристально следить за директором. Я тоже невольно подумал о том, как бы он не вычудил чего. А может, он вообще человек Невзорова? Хотя нет, это вряд ли. Будь он им, то давно бы уже организовал для Невзорова вывоз руды. Думаю, Чернов все же честный человек. Вон как переживает за каждый килограмм руды, даже в такое время, как сейчас.

Наконец мы спустились вниз. Лифт дернулся, остановился. Мы вышли в шахту. Тут было гораздо холодней. Пахло сыростью и болотной плесенью.

А еще тут ощущалась сила, исходящая от руды. Охиндо тоже это почувствовал и невольно улыбнулся. Для него руда была доступна в очень ограниченных количествах и только в месте силы. Но даже с теми крупицами, что он сумел добыть, он смог вновь встать на ноги и обрести мощь. А тут руды было гораздо больше.

Мы прошли прямо, свернули к массивным железным дверям. Там стояла охрана. Пришлось долго вбивать в специальную панель коды доступа. Я удивился этому. не смотря на то, что перед охраной встал самый главный человек фабрики, они не сделали ему одолжение и не пропустили дальше, пока он не подтвердил все необходимые коды.

А еще я увидел два дуло пулеметов, смотрящие на нас с разных углов потолка. Видимо если коды окажутся не верными нас просто порубят в капусту.

Дисплей пикнул, загорелся зеленый свет. Охранник кивнул.

— Проходите.

— Они со мной, — кивнул на нас Чернов.

Двери открылись, и мы оказались в просторном чистом помещении.

— Тут, — произнес дрожащим голосом Чернов.

Мог и не говорить. Я увидел на стеллажах пластиковые контейнеры, наполненные сероватыми камнями.

Руда. От нее исходил такой плотный поток силы, что невольно принялся ее улавливать. Усталость проходила, вместо нее организм наполняла сила, будто я выпил сразу пять чашек крепкого кофе.

— Берите, сколько вам нужно, — произнес Чернов. — Только обязательно скажите с каких контейнеров — ме нужно записать их номера, для акта браковки. И общий вес взвесить.

Первым желанием было набрать как можно больше, унести с собой все контейнеры. Но я понимал, что так делать нельзя. Каждый из этих камней можно использовать не только во благо, но и во вред. Если со мной и Охиндо что-то случится и если эти камни попаду в руки к, скажем, Андерсону, то беды не миновать. Поэтому нужно взять именно столько, сколько необходимо, не больше и не меньше.

Это понял и Охиндо. Поэтому принялся внимательно рассматривать каждый камешек, изучая его, смотря на свет, взвешивая в руке. Я

— Может, этот? — наугад предложил я.

Шаман покачал головой.

— Нет, потоки закручиваются у него в другую сторону.

— Тогда этот?

— Нет, какой-то он слишком мягкий — поворотил носом Охиндо.

Я понял, что лучше не лезть к нему и просто стал ждать, когда он подберет то, что нужно. Минут через десять Охиндо воскликнул:

— Вот эти!

И протянул нам два самородка каждый размером с куриное яйцо.

— Хороши, — кивнул Чернов. — Берите. Я оформлю все.

Он посмотрел на меня и умоляюще произнес:

— Александр Федорович, я прошу вас. Ради меня и моей семьи, ради тех, кто тут работает, ради всех нас — после того, как руда будет использована, верните ее обратно.

— Даю вам свое слово. Слово князя! — ответил я.

Чернов немного успокоился. Но ненадолго.

Едва мы вышли из хранилища, как по стенам и по полу пробежала заметная рябь. А потом все помещение наполнилось грохотом и затряслось.

— Что происходит?! — крикнул Чернов охране.

Но те и сами не знали.

Под потолком загорелись красные лампочки тревоги, начало противно пищать, предупреждая об опасности.

— Скорее! Все наверх! — крикнул я.

И весьма вовремя, потому что вскоре по каменному потолку пошла огромная трещина разлома.

Глава 19. Чудь

— Что происходит? — спросил я, глянув на Чернова.

Было логично, что хозяин этого производства должен быть в курсе всего, что тут происходит.

Но Чернов лишь пожал плечами. Он был растерян. Повернувшись к одному из охранников, крикнул:

— Срочно! Связь с диспетчерской!

Охранник метнулся к пульту, принялся быстро набирать номер. Потом протянул трубку.

— Диспетчерская.

Чернов взял трубку, глядя на трещину в стене, ледяным тоном спросил:

— Доложить, что происходит.

На том конце принялись докладывать ситуацию. Чернов слушал молча и нам оставалось только ждать, когда он дослушает до конца. Эти мгновения показались мне вечностью.

— Понял. Срочно вызвать аварийные группы, всех с пятого, четвертого и третьего уровней поднять на высоту.

Потом, положив трубку, сообщил уже нам:

— Землетрясение. Очень сильное. Нужно уходить.

Мы рванули к лифту, однако добраться до него не успели — вновь повторились толчки, гораздо сильней первых. Нам пришлось прильнуть к стенам, потому что с потолка посыпались мелкие камешки и светильники. Один из таких светильников чуть не упал Чернову на голову, я в последний момент успел оттолкнуть директора в сторону.

— Спасибо! — растеряно бросил тот, глядя на разбитую лампу на полу.